SanBao

Познание мира

не дальше двери

Движенье Земли  

зримо без окон

Тем знание меньше

чем дальше твой путь

В том мудрость

что нет нужды в деле

И нет нужды видеть

чтоб знать обо всем

Лао цзы, 47

Смотреть&слушать: gor.wmv 

  Полюбил Иванушка Дурачок царевну. А царевна та была непростая. А Китайская. И где он ее только не искал, даже на самой улице Тверской в Москве. И вот, увидел он как-то избушку. Всю китайскую. А в избушке той сидит воевода, и чай пьет - зеленый. Вошел Иванушка внутрь, и диву дается как хорошо. И говорит он воеводе:

- Есть у вас чему дивиться, 

право слово, благодать!

Там, в Китае, есть царица,

мне б ее бы повидать.

- Что ж, - ответил воевода, - 

мы в любое время года,

очень рады дуракам.

Ну, а коли хошь остаться,

и с царевной повидаться,

по рукам!

Службу, братец, сослужи:

по-китайски мне скажи!

  У каждого народа есть своя культура и своя религия, подобно как у отдельного человека есть свой неповторимый облик и характер. Когда говорят о Китае, то обычно упоминают три мировоззрения: конфуцианство, буддизм и даосизм. Сегодня же к ним добавляют и христианство. Но если обозревать Китайскую культуру непредвзято, то Китай – это истинно буддийская страна.

  Буддизм Китая достаточно своеобразен. Нельзя сказать, что как конфессия он разделяет место с другими учениями, потому что скорее служит их кульминационным слиянием. Китайский буддизм заключает в себе тот уровень духовности, на котором возможно соединение традиций. Он прогрессивен, как по отношению к своему индийскому предшественнику, так и по отношению к конфуцианству и даосизму. Учение Дао, в виду этого синтеза, (на сегодняшний день) было бы справедливо отнести не к религии, а к Тому, что стоит у истоков всей китайской культуры, генетически её формируя на протяжении времён.

* * *

  Пять тысяч лет или более, отделяет нас от первого шага к цивилизации, когда поклонение стихиям, растениям и животным было основой познания окружающего мира. Видимое и Невидимое – воспринималось как единое; одинаково реальные миры духов и людей, ощущались в своей неразрывной взаимосвязи и подчиненности. В далекие времена, чуткие к потустороннему души, переживали природу как движение сверх осмысления пребывающей Силы, и лишь экстатическое состояние связывало людей с этой таинственной сущностью мироздания. Применение наркотических средств и мистика пола позволяли овладевать магией, которая фиксировалась в заклинаниях, в магических жестах, обрядах, ритуалах, в музыке и танце, и в создании первых письменных знаков… Развивался шаманизм – древнейшая культура Китая - отличающийся не только своей самобытностью, но и достигший в Китае подлинного расцвета и изощренности. Опыт, обретенный на этом пути, заложил прочную основу для всех последующих учений и культов. По мнению исследователей, характерной особенностью Китая является его устойчивость в историческом плане: хронографическая связь с древностью, в Китайской культуре, присутствует во всем, и часто подчеркивается как непрерывность традиции. Связь с глубокой древностью, всегда оставляет человеку поле для интуитивного взаимодействия с самим культурным импульсом – побудительным моментом, открывшим горизонты развития цивилизации. История, в этом контексте, воспринимается не как чередование отдельных и случайных событий, а как единый Поток - универсальный космический принцип.

  В Китае, если рассматривать его культуру не касаясь современной экономики и политики, очень отчетливо ощущается 

  И хотел было Иван по-китайски то сказать... да не смог. То ли от того,что слов он этих самых, китайских, не знал, а то ли от того, что сказать хотел что-то такое, чего обычными словами и не скажешь.

  И пошел Иванушка от избушки той на Удан-гору...

 xiao_yao_you_shi.mp3

(кликните правой кнопкой, и далее "открыть ссылку в новой вкладке")

Лунху - Мао шань

отголосок шаманизма, экстатического состояния, преобразованного в прозрение. Возможно, мы имеем дело с незапамятным откровением, смыслом которого было направление физиологии и инстинкта по пути созидания. А значит, древний Дракон, образ первобытного тотема и животного начала, поднялся до сияющих высот нравственности. Китайская система канонических знаний стала непроницаемым сейфом, хранящим в себе ключ к преобразованию физической материальности; грандиозным актом увековечивания тайны, лежащей за пределами слов и знаков, ибо эта тайна - сама Жизнь.

  С точки зрения древней философии, все формы и проявления жизни обладают абсолютной ценностью. Для древнего адепта дао даже патологические состояния рассматриваются как средство преобразования энергии. Фактор смерти, существующий в физической материи, изначально служит не основой её разрушения, а потенциалом пере-развития. Поэтому в древнем Китае достоверно известны времена, когда признание неотвратимости физической смерти принадлежало к ошибочным взглядам и ложному пониманию природы. Две тенденции- языческий шаманизм и светлая духовность, слились в учение о Пути, и привели к рождению самой древней и таинственной религии Китая.

  Даосизм, подобно живым корням, вскормил и питает китайскую культуру. И жизненность этих корней так же действительна, как и четыре тысячелетия назад. Для такой "жизненности" всегда трудно найти определение: религия, учение, философия, концепция...? Квинтэссенцию древней культуры можно понять лишь в подсознании. Пытаясь в нескольких словах выразить её признаки, можно сказать, что здесь имеет место не свод каких-либо правил, а внутреннее состояние, пребывающее вне всякого отрицания жизни. Если есть зло, то оно проистекает не из самой жизни, а из невозможности или неумения пользоваться её свойствами... Этим внутренним состоянием проникнута вся традиция, дао можно ощутить повсюду – в китайской письменности, одежде, в еде палочками... И не этим ли простым и мирным способом бытия Китайская культура обращает к себе взоры современного мира, когда перед человеком встают вопросы, которые уже не в силах разрешить ни научный подход, ни военная сила? Лишь иррациональное чувство гуманности - обращение к своим неизжитым страстям и порокам как к материалу творчества и просветления, оказываются действенными. И не в этом ли, порою, можно уловить эхо слов, сказанных когда-то в Палестине: "Камень, который отвергли строители, тот самый сделался главою угла..."

  Ли Эр – мифический образ, история которого полна загадок, и за давностью времен утратила свою достоверность об этом человеке. Но значение и плоды его труда не могут быть скрыты, ни временем, ни местом.

  Горы У-дан находятся в южно-центральной части Китая. Особый климат и природное великолепие этих широт издревле служили оккультному действию, а на заре китайской истории район Удан стал ареной религиозного творчества. Среди многих названий этих гор есть такое как «Комната Бессмертных». В 7–10 веках здесь развивалось храмовое строительство, и было распространено одно из направлений даосизма, тесно связанное с магией, где особо почитался бог Северного Неба.

  Древние духовидцы покланялись звездному небу, и считали, что космическое пространство состоит из 28-ми созвездий. Созвездия делили на четыре группы, которые выражают четыре стихии: Юг, Север, Восток, Запад. Северную часть небес называли «Сюань У» - врата подсознания. Позднее, могущество Сюань У было запечатлено в образе легендарного правителя, жившего около 5-ти тысяч лет назад, в стране Чистой Радости (современный Удан), и достигшего бессмертия через тайные практики дао.

  Предание говорит, что он родился в царской семье (*в семье главы племенного союза), и был доблестным воином. Но повстречав однажды святого отшельника, он получил учение о Высшем пути, оставил царство и удалился в горы. Среди недоступных мест, подвижник связал себя обетом молчания и ограничения плоти. Лишь после 42 лет медитации и специальных упражнений, принц смог достичь преображения своего физического существа. Обретя бессмертие, он отдал свои силы на благо всему живому, и вознесся к Северным созвездиям...

  Наверное, каждому с детства знакомо очертание из семи звезд – Большая Медведица. Не имея понятия об астрономии, это первое, что мы без труда различаем на ночном небосклоне. И вот, невольно, возникает чувство отрады, когда узнаешь, что такое простое и обиходное знание, на самом деле, веками и тысячелетиями озаряло человеческий взор, согревало сердца наших предков, и лежало в основе древней культуры. ...Там, среди северных звезд, есть небесное воинство, противостоящее силам зла; и две божественные стихии – Змея и Черепаха – возносят великого императора...

  В конце периода Весны и Осени, 6-5 век до н.э., Лао-цзы служил в управлении Письменности (династии) Чжоу. Нельзя обойти вниманием, что это была эпоха, когда мир стоял от научно-технического прогресса так же далеко, как сегодня он далек от магии или полетов в собственном теле. Письменные знаки служили средством передачи информации в том объеме, в каком содержание символа передавало энергетическую сущность. Лексика и знание исходили из невидимого средоточия обще-образующей космической силы.

  В библиотеке династии хранились знания тысячелетий - мудрость, переданная человечеству еще задолго до появления Китая. По своей важности эти документы, должно быть, не уступали «ядерному оружию - в наше время», а пост хранителя Письменности, как и жреца, соответствовал высокому положению. Точного жизнеописания Ли Эр-Боян не сохранилось, хотя совершенно очевидно, что ему были доступны многие из учений древнего мира. Естественным исходом этой Судьбы - было просветление, отказ от государственной службы, и таинственное, насыщенное чудесами и сказаниями странствие совершенномудрого. 

  Свет истины, озаривший весь предшествующий опыт, был запечатлён в иероглифах. Лао-цзы написал канон «Пяти тысячи знаков». Он строился в соответствии с универсальными принципами Вселенной. Оригиналы таких произведений одинаково сильны как тысячелетия назад, так и сегодня. К ним трудно что-то прибавить или отнять так же, как трудно изменить уровни воды в сообщающихся сосудах. И бесчисленные толкования древнего текста лишь доказывают, что мудрость постигается не словами, а сердцем.

  По преданию, Лао-цзы написал об исконной добродетели на одной из пограничных застав, перед тем, как навсегда покинуть страну. Само место и действие этого предания указывали, что добродетели в мире уже не осталось. Власть династии переросла свою спасительную функцию, исчерпала поступательное движение, и превратилась в хищника. Над горизонтом сгущались тучи междоусобных войн. Люди, проходящие свой жизненный путь в подобные периоды, знают о смерти, о боли и о нужде, когда страх и удушливый мрак окровавленной стали становятся повседневной реальностью. Слова мудреца, способного объять необъятное, и поведать о самом главном, служили ответом на обстоятельства, диктуемые суровостью жизни, средством спасения, или еще одним шагом на извилистом пути эволюции человечества.